Московский городской суд приговорил политика и публициста Владимира Кара-Мурзу к 25 годам колонии строгого режима, признав виновным в распространении «фейков» об армии, сотрудничестве с нежелательной организацией и госизмене.
Mikhail Tereshchenko/TASS Подпись к фото, Владимир Кара-Мурза — первый, кого за публичные выступления с перечислением общедоступных фактов обвинили в госизмене
Именно такой срок запрашивало обвинение. Би-би-си рассказывает о его политической карьере, а также о том, за что российские власти могут ему мстить.
Защита Кара-Мурзы заявила, что намерена обжаловать приговор в апелляционной инстанции.
Госизмена за публичные выступления
«Настанет день, когда мрак над нашей страной рассеется. Когда черное назовут черным, а белое — белым; когда на официальном уровне будет признано, что дважды два — это все-таки четыре; когда войну назовут войной, а узурпатора — узурпатором; и когда преступниками признают тех, кто разжигал и развязывал эту войну, а не тех, кто пытался ее остановить».
Так говорил Владимир Кара-Мурза в своем последнем слове, на заседании перед приговором. Выступал он, правда, не перед публикой, а лишь перед судьями и прокурором — процесс сделали закрытым для зрителей и журналистов.
«По степени закрытости и дискриминации стороны защиты мой процесс в 2023 году оставил позади «суды» над советскими диссидентами в 1960-70-е годы», — пожаловался в суде Кара-Мурза.
Формальное основание для того, чтобы все заседания сделать закрытыми от публики, — обвинение в госизмене. Но секретные документы, по сути, не рассматривались, сказал Би-би-си адвокат политика Вадим Прохоров.
Рассматривать секретные документы и не было смысла, потому что Кара-Мурза никаких секретов не выдал. Его обвинили в госизмене за публичные выступления в США и Европе: он говорил о «государственном терроре» по политическим мотивам, о фальсификациях на выборах, нарушениях прав человека в России, называл ее страной-агрессором в войне с Украиной. Этим, по мнению следствия, он «создал угрозы для внешней безопасности и территориальной целостности» России.
Одно из мероприятий, на котором, по мнению следствия, Кара-Мурза «из корыстных побуждений» наносил вред России — церемония вручении премии Хельсинского комитета политзаключенному Юрию Дмитриеву. Об этом говорится в обвинительном заключении, рассказал Би-би-си Прохоров.
Это первый и пока единственный случай, когда за публичные выступления с перечислением общедоступных фактов россиянина обвинили в госизмене.
Но близких политика обвинение не удивило. «Я уверена, что рано или поздно Володю обвинили бы в государственной измене, потому что нынешняя российская власть полностью отождествляет себя со страной, — сказала Би-би-си его жена Евгения Кара-Мурза — Поэтому, если их интересы ставятся под угрозу, например, ворованные деньги начинают замораживать за рубежом и запрещают им въезд на территорию демократических государств, то для них это ущерб интересам страны».
Госизмена — самое тяжелое, но не единственное обвинение. Кара-Мурзу судили вдобавок за «фейки» об армии (тоже за публичное выступление) и за сотрудничество с нежелательной организацией Free Russia Foundation. Фонд признали нежелательным в 2019 году, а в 2021 году Кара-Мурза — по мнению следователей, на деньги Free Russia — организовал ежегодную конференцию о политзаключенных в Сахаровском центре*.
«Не конфликт интересов, а прямая месть»
Уже находясь в заключении, Кара-Мурза получил премии Вацлава Гавела в области прав человека, фонда Акселя Шпрингера, женевской неправительственной организации UN Watch.
«Весь демократический мир считает его достойным премии Вацлава Гавела и узником совести, — говорит Евгения Кара-Мурза. — А российские власти представляют его для российской публики как предателя родины и иностранного агента».
По словам адвоката Прохорова, прокурор Борис Локтионов и председательствующий судья Сергей Подопригоров угрожали ему, чтобы не рассказывал о подробностях закрытого процесса журналистам: «Как хулиганы, которые избивают человека, а остальным говорят: шшш, молчите».
Само наличие в процессе судьи Подопригорова — уже грубое нарушение, считают сторонники политика. Ведь он в санкционном «списке Магнитского», который Кара-Мурза составлял, лоббировал и добился того, чтобы его принял Конгресс США.
«Это очевидный конфликт интересов. Если была бы хоть пародия на правосудие, [судья] должен был сам выйти из процесса», — говорит Прохоров.
А Евгения Кара-Мурза называет это даже не конфликтом интересов, а прямой местью мужу.
Принятие в 2012 году «акта Магнитского» — это главное достижение Владимира Кара-Мурзы как политика.
«В санкции против конкретных лиц никто тогда не верил»
Владимир Кара-Мурза учился в московской школе, пока в 16 лет родители не отправили его в Англию. В Кембридже он получил образование историка. Но в Россию вернулся и начал работать там как журналист — пошел по стопам отца, журналиста Владимира Кара-Мурзы.
Борис Немцов, у которого 19-летний корреспондент «Новых Известий» Кара-Мурза взял интервью, произвел на будущего оппозиционера глубокое впечатление. Так параллельно с журналистской карьерой он начал политическую: в 2000 году в Думе третьего созыва 19-летний Владимир Кара-Мурза стал советником Немцова.
Спустя годы именно Немцов с Кара-Мурзой начнут продвигать «список Магнитского», подчеркивала «Медуза» (издание признано в России «иностранным агентом» и «нежелательной организацией»).
Автор фото, Alex Wong/Getty Images
Аудитор Сергей Магнитский умер в московском СИЗО в ноябре 2009 года. Он раскрыл схему масштабной кражи бюджетных денег силовиками. Но вместо того, чтобы расследовать хищение, в России арестовали самого Магнитского. Он умер в «Матросской тишине» — как настаивают адвокаты, потому что ему не оказали медицинскую помощь.
«В санкции против конкретных лиц никто тогда не верил, такого вообще не было», — вспоминает друг Владимира Кара-Мурзы и бывший депутат Госдумы Дмитрий Гудков*. Оппозиционеры настаивали, что имеет смысл накладывать санкции не на всю страну, а на конкретных людей — тех, кто «в России подавляют базовые ценности правового государства, а сами предпочитают пользоваться благами и привилегиями этих самых демократических государств, которые они предоставляют на Западе», — объяснял Кара-Мурза «Радио Свобода» (объявлено в России «иноагентом»).
К тому времени он уже несколько лет жил в США и работал на телеканале RTVI. Хороший английский и связи оппозиционера очень пригодились, чтобы пролоббировать список среди американских политиков. И когда 2012 году Конгресс США все-таки принял закон Магнитского, это стало новшеством. Теперь любого российского чиновника могли лишить возможности ездить в Америку, заморозить счета и лишить возможности пользоваться недвижимостью за границей.
«Ответом стал совершенно безумный «закон подлецов». Все говорило о том, что [в России] это было воспринято крайне болезненно. Сначала запрещают въезд бандитам, которые Магнитского убили, а потом в список можно добавлять еще разных людей. Конечно, [российская] элита напряглась, — вспоминает Гудков. — Всем стало тогда понятно, что мстить точно будут».
Кара-Мурза участвовал в протестах против «закона подлецов», запретившего гражданам США усыновлять сирот из России. Был на «болотных» протестах 2011-12 годов, в федеральном политсовете либеральной партии РПР-ПАРНАС, избрался в «Координационный совет оппозиции». Примерно тогда же его уволили с телеканала RTVI. По сведениям Немцова, уволили Кара-Мурзу по приказу первого замглавы администрации президента Алексея Громова. Устроиться на другую работу журналистом у Кара-Мурзы больше не получилось, и он еще плотнее занялся политикой.
«Володя был на другом уровне риска»
После убийства Бориса Немцова именно Кара-Мурза добивался переименований улиц, площадей рядом с российскими посольствами в улицы Немцова. И это тоже раздражало власти, уверен Гудков.
Вдобавок Кара-Мурза успел поработать в «Открытой России» Ходорковского и посотрудничать с фондом Free Russia. Обе организации в конце концов в РФ признали «нежелательными». Это грозит их сотрудникам уголовными делами — такое не раз случалось с работниками «Открытой России».
Однако Кара-Мурза продолжал ездить в Россию — даже после начала войны. В один из таких приездов — в апреле 2022 года — его и арестовали.
«Ему всегда писали в фейсбуке, чтобы он заткнулся, сидя за рубежом. У него на эту тему был внутренний дискомфорт: мы все в выборах участвовали, в митингах, а он за границей, — вспоминает Гудков. — Я ему объяснял, что по нему конкретно работает ФСБ, что ему точно не нужно приезжать. Володя был на другом уровне риска. Это было связано с актом Магнитского, ему-то желание отомстить было большое».
Сам Гудков уехал из России в 2021 году под угрозой уголовного дела. С живущим в США Кара-Мурзой им все никак не удавалось пересечься: «Мы с ним созванивались, я думал: вот встретимся, и я обязательно смогу его убедить не возвращаться. Но так и не встретились».
Автор фото, Drew Angerer/Getty Images
Для Кара-Мурзы важно разделять риски людей, которые продолжают выступать против режима в России, подтверждает его супруга: «Для него было важно быть рядом с ними, а не призывать их продолжать борьбу, самому находясь на безопасном расстоянии. Он считал, что для него это нравственно неприемлемо. Вот такой человек».
«Мы вот сейчас говорим: когда началась война, это [ездить в Россию] стало опасно, а это всегда было опасно, — настаивает Евгения Кара-Мурза. — И война началась в 2014 году, а не в прошлом феврале. И Немцова убили в 2015 году. А Сергея Магнитского замучили до смерти в 2009-м. Одна «Новая газета» потеряла шесть или семь журналистов, они стали жертвами политических убийств. И это все происходило в течение вот этих 23 лет. И Володю два раза пытались убить, в 2015-м и 2017 году».
«Если такое случится еще раз, то он будет последним»
Месть властей Кара-Мурзе, о которой говорят его жена и соратники, похоже, началась гораздо раньше его ареста. Дважды он едва не умер от отравления — и сам он, и его товарищи уверены, что это работа спецслужб.
Оба раза Владимира спасал Денис Проценко, врач, который позже станет главврачом больницы в Коммунарке и героем борьбы с ковидом (а еще пойдет «паровозом» в Госдуму от «Единой России»).
И оба раза друзья политика не сразу могли поверить, что отравление — это не случайность, а попытка политического убийства.
«Второй раз случился на следующий день после того, как Володя был у меня в гостях. Отмечали мой день рождения: сидели дома, пили вино, ели сыр, — вспоминает Гудков. — На следующий день должны были встретиться еще раз. Я пишу-пишу: ну ты когда приедешь? Он не отвечает час, два, четыре. Я думаю: что же он меня игнорирует. И уже из новостей узнаю, что Володя попал в больницу с отравлением. Я сначала думал: может, мы съели что-то не то, может, у него что-то со здоровьем».
Отравление вызвало проблемы с периферической нервной системой: Кара-Мурза долго не чувствовал левую руку и ногу, ходил с тростью.
«Врачи сказали мне, что если такое случится еще один раз, то этот раз будет последним», — говорил тогда политик Би-би-си.
Последствия отравления дали о себе знать в тюрьме.
«Ему удавалось держать симптомы под контролем все эти годы, потому что он вел такой активный образ жизни, все время на ногах, ходил, бегал. Года в СИЗО и какого-то времени в карцере было достаточно для того, чтобы эти симптомы не только вернулись, но и распространились на правую сторону. Теперь он не чувствует обеих ступней, и левая рука теряет чувствительность», — рассказала Би-би-си Евгения Кара-Мурза. Вдобавок ее муж в тюрьме потерял 22 килограмма веса.
Главная невролог УФСИН по Москве поставила Кара-Мурзе диагноз — полинейропатия, то есть поражение нервных волокон. Этот диагноз был подтвержден и в гражданской больнице, где Владимир прошел обследование по требованию адвоката. Полинейропатия включена в список заболеваний, с которыми по российскому закону человека нельзя держать в заключении.
Однако и СИЗО, и суд не придают этому значения, а медицинские документы не отдают на руки, рассказал адвокат Прохоров.
Автор фото, Moscow City Court/TASS
И это неудивительно. Суд над Кара-Мурзой вел судья Подопригоров, который когда-то продлевал арест больному Магнитскому. А СИЗО руководит еще один участник «списка Магнитского» — Дмитрий Комнов. Он был начальником СИЗО, где без лечения умер Магнитский. Теперь он возглавляет изолятор, где без медицинской помощи сидит человек, без которого «акта Магнитского» могло и не быть.
Лоббирование списка Магнитского напрямую ставится в вину Кара-Мурзе в уголовном деле. Среди доказательств вины политика упоминается его переписка с главой фонда «Hermitage Capital» Уильямом Браудером, в которой Кара-Мурза «докладывает о проведенной работе по пропаганде принятия санкций в отношении Российской Федерации, в том числе «санкций Магнитского». Об этом Би-би-си рассказал адвокат Прохоров.
«Сесть на диван и жалеть себя — роскошь»
У Евгении и Владимира трое детей — от 11 до 17 лет. Все они живут в США, отца и мужа семья Кара-Мурзы не видела с апреля прошлого года. Телефонные звонки ему тоже запрещены.
«Володя на протяжении многих месяцев в прошлом году пытался добиться права на телефонные разговоры с детьми. И в прошлом декабре, в качестве такого новогоднего рождественского подарка он получил официальный отказ, — рассказала Евгения Кара-Мурза. — В бумаге было сказано, что телефонные разговоры с детьми навредят ходу уголовного дела против него. Понятно, что это объяснение абсолютно абсурдно. Власти используют это просто как психологическую пытку».
Старшей дочери было девять лет, когда отец в первый раз чуть не погиб из-за отравления. Крестный отец средней дочери — Борис Немцов — был застрелен, когда ей было шесть лет.
«Дети с этим живут уже очень много лет. С пониманием того, что в России существуют абсолютно бесчеловечные решения, которые перемалывают людей, которые насилуют, убивают, бросают в тюрьмы, всячески преследуют людей из-за их позиции, несогласия с генеральной линией, — говорит Евгения Кара-Мурза. — Невозможно себе представить, чтобы такое проходило бесследно. Но вместе с тем по косвенным признакам я понимаю, что дети делают правильные выводы и что их отцу удается учить их очень важному, преподносить очень важный урок своим собственным примером. Даже из российской тюрьмы».
По словам матери, 11-летний сын рисует такие же антивоенные картинки, какие рисовала Маша Москалева — девочка, на отца которой завели дело после того, как в школе вызвали полицию. А 14-летняя дочка Кара-Мурзы решила написать итоговую работу в школе по теме политзаключенных в России.
Автор фото, Jean-Francois Badias/AP
Евгения Кара-Мурза на вручении премии Вацлава Гавела
Про себя Евгения Кара-Мурза говорит, что не имеет права опускать руки: «Вот это чувство беспомощности — я не могу ему поддаваться, просто не имею права. Это, знаете, роскошь: сесть на диван и себя жалеть в нынешней ситуации, когда агрессивная война в Украине привела к катастрофической гуманитарной ситуации, когда репрессиям в России подвергаются тысячи и тысячи людей».
Она продолжает дело мужа по поддержке политзаключенных в России и санкциям против представителей российских элит.
«Единственный вариант, при котором Россия перестанет быть угрозой для себя и для мира вокруг — это если она станет демократией, — рассуждает Евгения Кара-Мурза. — А стать демократией она может, только если выживут такие люди, как Володя, как Алексей Горинов, Илья Яшин*, Евгений Ройзман*, Алексей Навальный, Андрей Пивоваров и сотни людей, которые, несмотря на все риски для себя, продолжают протестовать».
По материалам bbc.com
Оставить комментарий